Лучшую свою прозаическую повЪсть--"Капитанскую дочку", Пушкинъ задумалъ въ 1833 году, во время своихъ усилен- ныхъ работъ по подготовкЪ матеріаловъ къ "Исторiи Пугачевскаго бунта", но въ совершенно иномъ видЪ. Въ томъ видЪ, какъ мы ее знаемъ, повЪсть появилась въ 1836 году въ 4-й книжкЪ Современника. Публика отнеслась холодно къ этому произведенію, въ которомъ, однако, было столько художественныхъ красотъ и въ особенности реализма характеровъ и картинъ, что "Капитанская дочка" оказала огромное и благотворное вліяніе на будущія судьбы нашего историческаго романа. "Капитанская дочка", по мнЪнію проф. А. Кирпичникова-наиболЪе яркое проявленіе того поворота въ творчествЪ Пушкина, который чувствуется уже послЪ 1830 года и который самъ поэтъ называетъ воспЪваніемъ милосердія и призывомъ милости къ падшимъ. Другой критикъ, БЪлинскій, говоритъ, "что "Капитанская дочка" нЪчто въ родЪ "ОнЪгина" вь прозЪ. Поэтъ изображаетъ вь ней нравы русскаго общества въ царствованіе Екатерины."
Приводимъ три отрывка изъ этои повЪсти.
1) Гриневъ встречаетъ плотъ съ висЪлицей.
"...Я увидЪлъ въ сумракЪ что-то плывшее внизъ по ВолгЪ. Незнакомый предметъ приближался. Я велЪлъ гребцамъ оста- новиться и дождаться.
Луна зашла за облако. Плавающій призракъ сдЪлался еще темнЪе. Онъ былъ отъ меня уже близко, и я все еще не могъ его различить.
- Что бы это было?- говорили гребцы:- парусъ не парусъ, мачта не мачта.
Вдругъ луна вышла изъ-за облака и озарила зрЪлище ужасное - Къ намъ навстрЪчу плыла висЪлица, утвержденная на плоту. Три тЪла висЪли на перекладинЪ. БолЪзненное любопытство овладЪло мною. Я захотЪлъ взглянуть на лица висЪльниковъ. По моему приказанію гребцы зацЪпили плотъ багромъ, и лодка моя толкнуласъ о плывущую висЪлицу. Я выпрыгнулъ и очутился между ужасными столбами. Полная луна озаряла обезображенныя лица несчастныхъ. Одинъ изъ нихъ былъ старый чувашъ, другой - русскій крестьянинъ, сильный и здоровый малый лЬтъ 20-им. Взглянувъ на третьяго, я сильно былъ пораженъ и не могъ удержаться отъ жалобнаго восклицанія: это былъ Ванька, бЪдный мой Ванька, по глупости своей приставшій къ Пугачеву. Надъ ними прибита была черная доска, на которой бЪлыми крупными буквами было написано "Воры и бунтовщики". Гребцы равнодушно ожидали меня, удерживая плотъ багромъ. Я сЪлъ опять въ лодку. Плотъ поплылъ внизь по рЪкЪ. ВисЪлица долго чернЪла во мракЬ. Наконецъ она исчезла, и лодка моя пристала къ высокому и крутому берегу" (рис. на стр. 94).
Пугачевъ сидЪлъ подъ образами, въ красномъ кафтанЪ, въ высокой шапкЪ и важно подбочась. Около него стояло нЪсколько изъ главныхъ его сотоварищей, съ видомъ при- творнаго подобострастія. Видно было, что вЪсть о прибытіи офицера изъ Оренбурга пробудила въ бунтовщикахъ сильное любопытство. Пугачевъ узналь меня съ перваго взгляда. Под- дЪльная важность его вдругъ исчезла.
- А, ваше благородiе! - сказалъ онъ мнЪ съ живостью.- какъ поживаешь? ЗачЪмъ тебя Богъ принесъ?
Я отвЪчалъ, что Ъхалъ по своему дЪлу и что люди его меня остановили.
- А по какому дЪлу?--спросилъ онъ мепя.
Я не зналъ, что отвЪчать. Пугачевъ, полагая, что я не хочу объясняться при свидЪтеляхъ, обратился къ своимъ товарищамъ и велЪлъ имъ выйти. ВсЪ послушались, кромЪ двухъ, которые не тронулись съ мЪста.
- Говори смЪло при нихъ,-сказаль мнЪ Пугачевъ: - отъ нихъ я ничего не таю.
Я взглянулъ наискось на наперсниковъ самозванца. Одинъ изъ нихъ, тщедушный и сгорбленный старичокъ съ сЪдою бородкою, не имЪлъ въ себЪ ничего замЪчательнаго, кромЪ голубой ленты, надЪтой черезъ плечо по сЪрому армяку. Но ввЪлъ не забуду его товарища. Онъ былъ высокаго роста, дородень и широкоплечъ, и показался мнЪ лЪтъ сорока пяти. Густая рыжая борода, сЪрые сверкающіе глаза, носъ безъ ноздрей и красноватыя пятна на лбу и на щекахъ придавали его рябому, широкому лицу выраженіе неизъяснимое. Онъ былъ въ красной рубахЪ, въ киргизскомъ халатЪ и въ казацкихъ шароварахъ. Первый (какъ узналъ я послЪ) былъ бЪглый капралъ БЪлобородовъ; второй - АФанасій Соколовъ (прозванный Хлопушей), ссыльный преступникъ, три рзза бЪжавшій изъ сибирскихъ рудниковъ (рис. на стр. 95).
3) Марья Ивановна и Екатерина II.
Мысль увидЪть императрицу лицомъ къ лицу такъ устрашала ее, что она съ трудомъ могла держаться на ногахъ. Чрезъ минуту двери отворились, и она вошла въ уборную государыни.
Императрица сидЪла за своимъ туалетомъ. НЪсколько придворныхъ окружали ее и почтительно пропустили Марью Ивановну. Государыня ласково къ ней обратилась, и Марья Ивановна узнала въ ней ту даму, съ которой такъ откровенно объяснялась она нЪсколько минутъ тому назадъ. Государыня подозвала ее и сказала съ улыбкой:
- Я рада, что могла сдержать вамъ свое слово и исполнить вашу просьбу. ДЪло ваше кончено. Я убЪждена въ невинноси вашего жениха. Вотъ письмо, которое сами потрудитесь отвезти къ будущему свекру.
Марья Иваповна приняла письмо дрожащею рукою и, заплакавъ, упала къ ногамъ императрицы, которая подняла ее и поцЪловала. Государыня разговорилась съ нею, (Рис. на стр. 78).
Знаю, что вы не богаты, - сказала она: - но я въ долгу передъ дочерью капитана Миронова. Не безпокойтесь о будущемъ. Я беру на себя устроить ваше состоянiе.
Обласкавъ бЪдную сироту,-государыня ее отпустила.
Вспомнивъ жизнь Пушкина и давъ обзоръ его произведеній, мы въ слЪдующей, заключительной статьЪ постараемся выяснить общее его значеніе.
![]() |
1814 1820 1821 1822 1824 1825 1825 1828 1830 1831 1832 1835 1836 | ![]() |